Глава 48. Щекотливый момент

В середине XV века для нашей церкви наступило судьбоносное время, очень опасный период.
    Представьте себе витязя на распутье. Только одет он не в кольчугу и кованые латы, а в митрополичьи ризы. Сидит наш батюшка не очень ловко на боевом коне и чешет под клобуком, - куда поворотить? Или уж прямо ехать?
    В такой ситуации часто оказываются досрочно или неожиданно освобожденные: "Сегодня мне дали свободу... Что я с ней делать буду?". Вот и наш воин небесный очутился в непривычном положении.
    Татар де-факто нет уж лет пятьдесят. Формально-то они еще числятся у власти, но руководят слабо, больше грызутся между собой. Власть Константинопольская, церковно-вселенская тоже почти отсутствует, ни тебе указов, ни тебе инструкций, - сами там едва от турок отбиваются.
    Короче, тает весенней льдиной пятивековая опора. И приходится брать всю полноту власти на себя. Непривычно, опасно, но деваться некуда.
    Тут еще беда приключилась. Русская церковь окончательно разделилась на две митрополии - Московскую и Литовскую. Это, как сейчас - отделение Украины и Прибалтики. Не удержали наши князья окраинных государств, так и церковь расползаться стала. Парад суверенитетов.
    Еще какое-то время московское и литовское православия (Украина, Белоруссия, Литва и проч.) то соединялись под крылом общего митрополита, то разбегались врозь, но, наконец, разъединились окончательно. У нас первым "чисто-русским", московским митрополитом стал Иона.
    Восхождение Ионы началось с дисциплинарной коллизии. Будучи послушником московского Симонова монастыря, он, как и все молодые, нес в свою очередь послушание в пекарне. Типа, был дежурным по кухне.
    Однажды в ночь, именно во время его дежурства, в монастырь с проверкой нагрянул митрополит Фотий, которого мы помним как предсказателя конца света.
    Строгий начальник прошелся по монастырским подразделениям и заглянул в пекарню. Тут он увидел возмутительную картину. Молодой боец дрых у чана с тестом. И отдыхать бы Ионе на монастырской губе, но тут Фотий заметил, что спящий, хоть и подложил плечо под голову, но кисть держит высоко над головой, а пальцы сложены как бы для крестного  знамения! "Я хоть и сплю на посту, но под головой - Устав, и палец на курке".
    Фотий умилился, штрафника будить не велел, а наоборот, произнес в полголоса пророчество, что "инок Иона будет великим святителем в земле Русской и многих неверных обратит к Богу и просветит святым крещением, а под конец сделается пастырем и учителем самому царствующему граду Москве"!
    Чтобы укрепить пророческий авторитет, Фотий через какое-то время возвел Иону в сан епископа Рязанского и Муромского. В заповедных и дремучих страшных муромских лесах тогда в избытке водилось всякой нечисти. Тут было полно финских племен, "державшихся идолопоклонства". Вот на них-то Фотий и бросил Иону во исполнение предсказания. Иона крестил финнов успешно.
    Но с другими пророчествами случился временный ступор. Фотий скончался летом 1431 года, место его было Ионе завещано и "избрание" сотоялось, но поехать в Царьград на поставление Иона "не мог". Его не спешили "отправить". Попросту денег не было, да и неохота было выдвиженца "поставлять". Иона стал руководить РПЦ с приставкой и.о.
    Через пару лет случился недружественный акт с литовской стороны. Смоленский епископ Герасим смотался в Константинополь и привез оттуда поставление "на Русскую землю". Выходило, он теперь реальный митрополит. К счастью, Герасим скончался через год самозванного удовольствия. Наши собрали-таки денег от греха и послали Иону утверждаться. Но вот же черт! Пока Иона тащился по Тавриде, в Царьграде без согласования назначили нам Исидора! Полное свинство! Как если бы сейчас Президента РФ выбрали не мы, а совет НАТО или совбез ООН.
    Иона смотрел в глаза патриарха Константинопольского так горько, что ему выдали утешительный приз. Сказали, что и он будет митрополитом, когда Исидор, - дай ему, Боже, долголетия! - вдруг помрет или с ним "приключится что другое".
    "Что другое", еще более страшное, чем смерть в ДТП, приключилось буквально через несколько лет. Парашютист Исидор (чтоб он сдох, собака!) жестоко оскорбил всероссийское православие. Будучи делегатом от России на Флорентийском Соборе, продался Папе Римскому и активно хлопотал по вопросу "о соединении церквей".
    Наши возмутились страшно. Мы со времен Невского печенкой чуем опасность римского владычества, а он нам унию подписывает! Состоялся Собор РПЦ, на котором Исидора отставили к свиньям, разжаловали в рядовые пекари. Иона тоже сидел на Соборе, голосовал, естественно, за импичмент.
    Великий князь Василий Васильевич еще пребывал в паутине евроиллюзий, пытался соблюсти политкорректность, написал разъяснительное письмо патриарху и императору Константинопольскому.
    Василий просил разрешить нам самостоятельно назначать митрополитов, обещал Константинополю любовь, уважение и т.п.
    Зря унижался. Потому что, когда наше письмо еще переписывалось вчистую с вензелями и полными титулами, с Юга прискакал курьер с сообщением о катастрофе. Патриах и император Константинопольские, два столпа православного мироздания, разом изменили нашему Богу - перешли в католичество! Такого кошмара мы себе даже вообразить не могли! Это, как если бы, например, товарищ Сталин и товарищ Жуков после взятия Берлина открыто вступили в СС и начали гвоздить сибирскими дивизиями союзников по антигитлеровской коалиции.
    А мы так им верили, так на них надеялись! - я патриарха и императора имею в виду.
    Возникла опасная логическая связка: раз источник православия сгнил, так правильно ли мы его принимали? Не заразно ли православие в принципе?
    Но с логикой в те татарские времена было слабовато, поэтому действия последовали соответственные. То есть, никакие. Иона остался простым епископом с возложением обязанностей митрополита.
    Преодолеть византийский морок помогла реальная российская политика. В 1446 году в Москве произошел переворот. Князь Василий был ослеплен "братом" Дмитрием Шемякой, получил кличку "Темный" и оказался в угличской ссылке. Детей его - потенциальных наследников - кончить могли за две секунды, поэтому доброжелатели спрятали их в Муроме. Шемяке хотелось обезопасить свою новую власть, и он привлек к интриге Иону, - как раз муромского епископа. Иона должен был выманить детей из подполья, "взять на епитрахиль", то есть, под свою гарантию. Иона "не подозревал злых намерений Шемяки". То есть, нам предлагается считать его дебилом.
    Впрочем, наследников, среди которых был и будущий воистину великий князь Иван III Васильевич Горбатый, сразу душить не стали, отправили к отцу в Углич, чтобы при случае кончить всех разом. Иона был пожалован проживанием на митрополичьем дворе. Но тут обстоятельства снова переменились. Василий Темный нарушил клятву непротивления, выгнал Шемяку из Кремля и опустил Иону на третье место в церковной иерархии.
    Опала продолжалась год. Затем решили самопровозгласить митрополита. Иона, одобренный 17 лет назад в Константинополе, оказался удобной, легитимной кандидатурой. Хотелось, конечно, его и в столице мира "поставить", но там царил предсмертный бардак. Патриарх поддерживал унию, приветствовал беглого Исидора и так далее.
    Василий плюнул на это дело и кликнул Собор РПЦ. Святые отцы съехались в огромном количестве, нашли достаточно юридических оснований для самостоятельного решения, и 5 декабря 1448 года Иона стал  первым митрополитом, юридически "поставленным" русской церковью.
    Император-униат Иоанн Палеолог скончался именно на этих днях - в ноябре 1448 года. Его брат Константин смог добраться до престола только в марте 1450 года. Наши стали ему писать в надежде, что все устроится, но получили данные разведки, что Константин - такой же конь троянский, как и брат. Вот письмо и не послали. На полях его помечено: "не пошло".
    Может, еще долго бы наши извинялись и поддавались, но случилось конкретное, решительное событие, перевернувшее посудину старого православия.
    29 мая 1453 года доблестные войска турецкого султана Магомета II взяли Константинополь штурмом. Греческая империя пала навсегда. Константинополь превратился в Стамбул.
    Турки оказались нам полезны. Они выкинули латинского патриарха и поставили воистину православного Геннадия. Сменился и вектор подчиненности. Геннадий поехал в Россию просить поддержки. Наши дали погорельцу денег. С тех пор всякие "благословения" доставлялись из падшего Царьграда просто бегом. Была получена и грамота о праве РПЦ самостоятельно поставлять митрополитов.
    Иона заработал спокойно. Стал смирять провинциальных князей, склонял их к московскому подданству, уговаривал больше не платить дань татарам. Числится за Ионой по крайней мере одно чудо. 2 июля 1451 года ногайский царевич Мозовша осадил Москву, поджег московские посады, и пламя по ветру полетело к Кремлю. Иона построил крестный ход и пустил его по кремлевской стене. Ветер внезапно стих, Кремль уцелел. Не менее весомое чудо тут же сотворил инок Чудова монастыря Антоний. Иона, справившись с пожаром, попросил его помолиться "об избавлении города от безбожных агарян".  Молитва Антония считалась очень доходчивой. Инок помолился прямо на стене и изрек пророчество, что агаряне сгинут, а "я один буду уязвлен ими". Мгновенно прилетела татарская стрела и пронзила пророка. Он умер, а ночью ногайские орды в панике бежали от Москвы, пораженные массовой слуховой галлюцинацией. Послышался им из города "великий шум".
    Остаток жизни Иона провел в дипломатических битвах с наступающим католичеством. Западные, "литовские" епархии были утрачены, но восточно-русские епископы единогласно поклялись подчиняться московскому митрополиту, избираемому "у гроба святого Петра", то есть в Успенском соборе Кремля. Иона скончался 31 марта 1461 года.


Оглавление
на Главную страницу
на Главную

© Sergey I. Kravchenko 1993-2022
eXTReMe Tracker