Церковная литература, пришедшая к нам извне, мало что дала народному сознанию. Население на несколько веков впало в литературный ступор. Понятие "книга" означало только Евангелие, служебные инструкции, жития святых. Никому и в голову не приходило, что кириллицей можно пользоваться для изложения собственных мыслей на постороннюю - лирическую или бытовую тему.
    Вы скажете: а берестяные грамоты? А записки о кражах на новгородском рынке? Простые люди ведь писали!
    Но я не о том вздыхаю. Я о повестях, романах, повсеместном распространении грамотности скорблю. Очень уж много умерло в русских душах всяких "чудных мгновений" и "мимолетных видений", так и не удостоенных бумаги.
    Мы не сумели переложить наш разговорный язык, нашу повседневную тематику на бумагу или телячью кожу. Так что, собственно русская жизнь еще очень долго не имела письменности. Историк Церкви восторженно уверяет нас в "широком распространении книг" и добавляет - "особенно в пределах Киево-Печерской Лавры". Мы это проходили - сытость в пределах Садового кольца...
    Однако, спасибо и за это. Могло никакой грамотности не быть. Когда читаешь документы древних времен, поражает их разноязыкость. Будто авторы - пришельцы с разных планет. Светские, княжеские писания звучат косноязычным бормотанием второгодника. Церковные, архипастырские послания, напротив, - страдают безразмерной витиеватостью. Кажется, святые отцы просто не знают, как распорядиться своим блестящим литературным мастерством, - тем свежих-то нету! Вот они и закручивают библейские мотивы на новый лад, - старые песни о главном.
    Нужно отдать должное православному образовательному инкубатору. Он развил-таки наш язык беспредельно. Если бы нам дозволялось писать и болтать вширь, что ни попадя, мы бы тараторили скороговоркой, и слова наши ужались бы в английский размер. А так мы, наоборот, имели время изыскивать все новые и новые словесные обороты для одного и того же. Тысяча сезонов "Богородицы-бесприданницы" - сразу на всех сценах страны. Виртуозность владения тогдашним ограниченным набором литературных знаний доходила до невиданных высот. Так в тюрьме вылепливают из хлеба Венер Милосских намного красивее оригинала. Преподобный игумен Смоленского Богородичного монастыря Авраамий так тонко знал и чувствовал тексты ВСЕХ КНИГ, что цитировать что-либо при нем было опасно. Аврамий просто вырубал, срезал недоучек точным переводом, глубоким толкованием, анализом документа, формулировал оригинальную, но каноническую мораль. Еще бы! Он лично, денно и нощно, как заведенный, переписывал эти самые ВСЕ КНИГИ. Любые доступные деньги подчистую тратил на "многие писцы". И так везде. Священные книжки размножались вручную по всей Руси и вполне заменяли Букварь.
    Но и постное образование требует немалых трудов и затрат. Народ не спешил отвлекаться от сохи. Приходилось собирать недорослей поповского и дворянского сословий, чуть не палками вколачивать в них азбуку. А школьные здания? А мебель? А подготовка к зиме? А заморские учителя на приличных окладах? Князь Роман Ростиславич Смоленский так страшно потратился на школьное дело, что в 1180 году его похоронили на деньги, собранные по копейке с безутешного смоленского населения.
    Русские церковные произведения - "Слова" - столь многозначительны и сложны, что не все современники верили в их "отечественную сборку". Святой Кирилл епископ Туровский "просветил концы российские, как второй Златоуст", девятью такими объемными и многослойными Словами, что их приходилось публиковать в сокращенном виде. А несколько раз ошеломленные переписчики и вовсе поставили под ними классическое авторство - именно св. Иоанна Златоуста и св. Кирилла Иерусалимского. Получилось что-то типа "Скорбной песни об успении грешной Eleanor Rigby", - музыка Пола Маккартни, слова Николая Добронравова.
    Естественно, что при однообразии тем явилась беда катастрофического масштаба. Горе, как говорится, от ума. Классический репертуар вяз в зубах, противной бумажной волосинкой лип к острию гусиного пера, а наш русский Писец, - это вам не толстяк какой-нибудь францисканский. Он фантазировать норовит. Тщится интерпретировать старую пьесу в современные понятия. Что-то типа новой постановки Тихого Дона в голубых тонах. Историк в ужасе отмечает, что за несколько веков Священное Писание трудами нашего Писца стало совершенно неузнаваемым. Этот легкий парень то не разберет закорючки переписываемого оригинала, то не поймет его смысла, то воспротивится косноязычию и стилистике. А то и вовсе дерзает делать собственные выводы, вставляет самовольную мораль в неясные басни. Короче, применяет писательские ходы, очень близкие нам с вами. Один Писец и вовсе распоясался до такой степени, что, переписывая Студийский и Афонский уставы монашеского житья-бытья, свел их в один том и снабдил собственным сравнительным анализом, типа, где монахам лучше жилось, правильнее спасалось, легче подыхалось. Таких примеров литературного протеста Историк Макарий находит множество и скорбит, что на Руси, оказывается, правильных Книг практически не стало, все они были испорчены "невнимательностию, неосмотрительностью переписчиков, непониманием, невежеством", и, наоборот, - "своемудрием, своеволием и подобными причинами!". Вообще, получилось, что в те века на Руси не сыскать было пары идентичных Евангелий! В каждой волости тексты были хоть чуть-чуть, да свои! Леди Мэри Мценского уезда. Иисус Христос Рязанско-Галилейский.
    Русская цивилизация при таком литературном вооружении развивалась однобоко. Не изжита эта тенденция и до сих пор. Беда в том, что все наши попы - гуманитарии. Технарей среди них нету. Не предусмотрены в церковной иерархии должности главного инженера православного мироздания. Они и свое верховное начальство наделяют исключительно гуманитарными свойствами. То есть, как бы оставляют за скобками всю естественную сторону мироустройства. Видали, как зайцы в мультфильме строят дом? Бревна сами взлетают на этаж, гвозди сами втыкаются в дерево. Зайцу остается только хлопнуть невесомым молотком, и готово! Косой даже не потеет в своей облачной шкурке.
    Вот так и Бог. Сначала отделил землю от неба и воды, то есть, дал осесть первозданному раствору, - а сколько экскаваторов, солярки, тачек и лопат на это списалось - неизвестно. Потом провели электричество, - а сколько мегаватт заложили в солнечный реактор, и как там стабилизируется цепная реакция, - засекретили. А уж, какие эксперименты по клонированию и разделению сиамских близнецов Каина и Авеля предшествовали получению первого жизнеспособного населения (12 колен Израилевых) - и вовсе тайна за семью печатями.
    В такой обстановке возникает парадокс. Церковь претендует на всеобщность и всеохватность, но неспособна внятно объяснить простейших природных явлений. Все системы мироздания, как мы знаем, разработаны не в церкви, а за ее пределами и вопреки ей. Аристотель и Коперник, Бруно, Эйнштейн и прочие, если и верили в Бога, то делали это в свободное от науки время.
    Вот, если бы образовалась у нас естественнонаучная церковь, которая совмещала бы гуманитарные учения с обязательным исследованием природных процессов, тогда может и возникла бы стройная мировая конструкция. И появлялся бы в новостях на экране между криминальным и спортивным блоками какой-нибудь дежурный митрополит и сообщал, что цены на бензин по Божьему благословению должны быть такими-то, а тот бардак, который эти жидовины устроили на бензоколонках, - дело Антихриста! - ату их, ребята!