И мы подумали, что всё изменилось...

Схлынула волна второго татарского похода, и князья стали снова править. Старший из оставшихся Рюриковичей, Ярослав Всеволодович, пришел во Владимир, мы его привычно приняли, даже обрадовались. Он за несколько субботников очистил церкви и улицы от трупов и ... занялся милым делом — расстановкой мебели. Стал рассаживать родичей по волостям: Святослава — в Суздаль, Ивана — в Стародуб, Бориса — в Ростов, Глеба — на Бело-озеро.
    Все выглядело по-старому, но печенью князь чуял, что все его великокняжеские выходы и подъезды теперь не более, чем дурная игра в погорелом провинциальном театрике при поредевшей публике. Где-то в зале сидит режиссер, который вот-вот может включить свет, сказать «не верю!» и отправить актеров пасти табуны. Понял Ярослав, что сами Рюриковичи больше Россией не правят. Что надо ему поспешить к царю татарскому, упасть в ножки, задарить весь гарем побрякушками и вымолить, выпросить у свирепого азиата еще несколько лет сладкой власти над этим покорным русским народом.
    Получилось.
    Батый согласился оставить Ярослава «великим» князем и ханским слугой. По новой службе пришлось Ярославу послать к Батыю еще один наряд с подарками, выслать на просмотр всю свою семью и многих бояр. Сына он отправил и дальше, в Поднебесную — центральную Орду. Там рассердились на второстепенность посла. Пришлось Ярославу самому ползти через всю оккупированную Азию. Наступила дикая маета. Однако дома князь мог снова надуваться, пить, есть и командовать. Удовольствия компенсировали унижения. Цель оправдывала средства.
    Стал Ярослав петрушкой при царе. Из Орды не вылазил. Ханша его пригрела, поила и кормила из немытых рук. Потом он надоел ей, и она его отравила. Не исключено, что это было тестирование итальянских хитростей, которые широко потом распространились по Европе под торговой маркой «aqua Tofana — манна св. Николая». А может, это был обычный прокисший кумыс, но князь посинел и стал для бесед не годен. Историк пытался защитить честь покойного и будто бы отыскал свидетельства оговора князя своими же братьями.
    На освободившийся русский стол ханша хотела посадить молоденького симпатичного Александра Ярославича. По русским законам ему этого не светило — были у него старшие родственники. Но ханша гнула свое: приезжай, Саша, ко мне, будем тысяче-одной-ночью заниматься, и станешь ты у меня великим князем всея Руси, Владимирским, Суздальским, Рязанским, да и Киевским. А заслужишь — так и моим личным табунщиком. Но Саша пока что к ханше не поехал...
    Татары правильно строили Империю. Они не стали долго и нудно обсуждать конституции, уставы, вырабатывать единообразные формы государственного устройства для новых колоний. Они хотели только повиновения и дани. Будь ты хоть вселенским царством или католическим королевством, назовись хоть православной советской республикой или анархическим аморальным Гуляй-Полем, — это дело твое. Но вот, — наступает срок, вот она — сумма, вот мой меч — твоя голова с плеч! Четко, не хлопотно, результативно.
    Тут к Писцу как очевидцу следуют вопросы.
    А что ж мы, люди русские, так и не поняли, что Рюриковичи — банкроты? Что держать их дальше глупо и противно? Что контракт 862 года ни в одном пункте они не выполнили, а теперь и свои правила с треском провалили? Что раз над нами теперь хан (или «царь», как его льстиво, даже в переписке между собой стали называть князья), то зачем нам эта скрипучая битая мебель? Не пора ли нам проводить слуг народа восвояси — на Рижское взморье или на четыре стороны без выходного пособия, а самим разбираться с ханом?
    Помолчал Писец. А потом сказал умное слово:     — Да сами-то мы, государи, только приглашать умеем, а провожать и разбираться так пока и не научились...


Оглавление
на Главную страницу
на Главную

© Sergey I. Kravchenko 1993-2022
eXTReMe Tracker