Глава 29. Еще две "Думы"

Малая Дума в ту ночь происходила в тяжбе. Грозный тянул в свою сторону: рвать, убивать, казнить. Он так бился в истерике, так корчился в судороге душевной, что будь под рукой кипящая нафта или острая бритва, и себя бы ошпарил по злобе, с себя бы "резал кожаные ремни, стянувшие слабую грудь".
    Мелкий Бес, напротив, сдерживал Ивана, тянул канат, вернее - царский нерв в свое, конструктивное русло...
    Здесь мы вынуждены констатировать факт. Великая Российская Империя, милая наша страна в эти страшные, убийственные месяцы - с ноября 1581 по март 1584 года управлялась не царем Иваном Васильевичем, князем Сибирским ... и иных, каких, у нас уже в зубах навязло, а неким незначительным на первый взгляд, неопределенным и несерьезным существом невзрачной наружности.
    Ну, сами посудите, какой из Мелкого был бы царь? Сапог приличных из красного сафьяна у него так и не завелось - не выслужил у Грозного за 37 лет! Ростом правитель тайный не вышел, рылом тоже. С хвостом непременные хлопоты случались, то он сзади торчал, то спереди меж ног взлетал, смущая дам. И еще рога! Небольшие, золоченые, даже изящные (если привыкнуть), правильной конической формы, калибра - не более 7,62 мм. Но следовало же их прятать? Однажды, когда Грозный убрел в черном клобуке на Угрешское богомолье, а Мелкий последовать за ним побрезговал, он примерил Шапку Мономаха. Но глянул в большое зеркало и обмер. Долго потом хохотало под сводами Грановитой палаты, хотели даже попов вызывать.
    Да. Вот еще и попы. Быть царем нашим, значит непрерывно, денно и нощно исполнять православную обрядность, поститься, говеть да разговляться, в крестных ходах копыта сбивать, нюхать отвратительный ладан, присутствовать при мироварении 50 несъедобных трав. Петь оперы духовного содержания и, самое гадкое, - молиться. То есть, униженно обращаться к постороннему божеству с просьбами о том, чего мы и сами умеем, когда захотим.
    Мелкий забросил Шапку за трон и вскарабкался на сидение. Религия православная с детства сидела иголкой в его чувствительном органе. И сколько Мелкий о ней ни думал, все не мог понять, как это многомиллионное население Европы страдает такой ерундой? Понятно, что особы, приближенные к власти, крестятся из партийной дисциплины. Еще какой-то процент «подвизается» по невежеству. Но остальные? Короче, общего диагноза для разнородных общественных групп не получалось.
    Собственно, пребывание Мелкого и Большого Бесов в Москве было посвящено как раз этой научной загвоздке. Тех, кто их послал, очень беспокоил диалектический перекос: «добра» бесплотного и «любви» приторной предлагалось избыточно много, а скепсиса здорового, самоуважения достаточного иметь не дозволялось. От этого страдало равновесие планетарной ноосферы, и социальный прогресс намного отставал от роста численности прожорливого населения.
    Мелкий давно бы махнул лапой на неразрешимую проблему и убрался в теплые места, но что-то удерживало его в Москве. Имелось-таки ощущение, что где-то здесь, среди святительских могил и памятников церковной архитектуры зарыта пресловутая православная собака. И вот теперь, оставшись в философском одиночестве, МБ развалился на царском месте и стал думать о теологии, пуская под низкие своды колечки серного дыма, поскольку табака в захолустной России еще не водилось.
    Итак, Мелкий собрался тянуть «думу» в одиночестве, но долгих мозговых усилий не понадобилось. То ли это место было такое, определяющее, то ли время наступило решительное, но, едва МБ закинул ногу за ногу, как решение загадки пришло само собой. Эврика! Они желают жить в сказке! Не просто слушать нянькины россказни, а на практике применять их!..
    Поясним гениальную логику Мелкого Беса.
    Вот, например, мы имеем произведения разных жанров искусства. И вот - картина. На ней нарисован великолепный дворец. Во дворце, на атласной постели развалилась наглая, бесстыжая голая девка. И не просто развалилась, а всем видом, развалом и сходом приглашает к беседе. Охота вам поселиться в этом дворце? Охота проверить ходовые качества хозяйки? Охота. А не получится. Не войдешь в эти самые просторы через холст, - не Буратино! Значит, первый наш вид искусства нереален, виртуален, и физиологически бесполезен. Ну, почти бесполезен. И остается спалить его кислотой, чтобы эта б...аба не пялилась насмешливо на твой напружиненный хвост.
    Делаем вторую попытку. Берем дворец отдельно. Называем его произведением другого искусства - средневекового зодчества. Можно в нем жить? Легко! Если бабки имеются. Их случается заработать, украсть, наколдовать. А баба наглая, кислотная? А вот она в натуре, тут как тут, на запах краденых денег прискакала. Значит, этот вид искусства (не колдовство, пацаны, не воровство, - архитектура!) нам подходит. Наполовину. Потому что действует периодически, по мере удачности воровства и продолжительности отсидки.
    А так, чтоб в мировом масштабе, постоянно? С этим видом искусства пока хуже. То есть, изображение, типа Данаи, дары приносящей, у нас есть, но распределить эти дары на всех, в порядке живой очереди, никакой упругости не хватает.
    Тогда мы придумываем,... нет - нам придумывают новый вид искусства. Он так и называется - Новый Завет. Сочиняется душераздирающий сценарий. Роли распределяются на всех жителей Земли (!). За главную роль свалки нету, - она уже окончательно сыграна. Теперь мы должны только выполнять правила нашей компьютерной ходилки, и все будет хорошо: каждому по дворцу - метр на два и два в глубину, - по бабе иконописной, по жбану крови кислотной в церковных антрактах... МБ перевел дыхание:
    - Хорошо хоть сценарий не часто меняют, а то народ мог бы и вовсе с катушек соскочить, личины переменяя, - МБ выпустил особенно удачное колечко и захохотал:  вот будет, допустим у нас «Сказка о Коньке Горбунке», и ну, как весь народ заставят ее исполнять? А что? Царь престарелый у нас есть. Невест вокруг навалом. Коньки мелкие имеются, особенно в Сибири. Сгорбатить такого зверя легко: пару лет сохи на колхозной ниве, и привет! Желание помолодеть у царя присутствует. Он еще и не такими желаниями наполнен! И вот, значит, выбираем кого-нибудь Иваном Дураком, хоть Кольца или Ермака, пишем для них божественную книгу «Символ веры в Коня Горбатого», литургии инсценируем, конский овес запариваем для кутьи, выводим весь российский народ на 40 лет из московского плена... Тогда Ермака лучше назначить не дураком, а Моисеем...
    - Стоп! Так мы ж его уже назначили?!...
    Мелкий подпрыгнул на троне и поперхнулся дымом. Решение было найдено! Оно оказалось простым, понятным, подходящим для всех конфессий, удобным для заучивания наизусть:
    «Религия есть совокупность художественных инсценировок, образующих непрерывный во времени, единый по теме, всеобъемлющий по содержанию, поголовный по исполнению и самодержавный по режиссуре театральный спектакль»
    Мелкого Беса охватил исследовательский азарт, знакомый людям науки. Он стал бегать взад-вперед по палате, глубокомысленно замирать перед зеркалом, пускать в иконостас серные кольца и воспламенять лампадку бенгальским огнем. Одна из вспышек вызвала в нем воспоминание о прочитанной как-то истории Рима. Там впервые упоминалось слово «литургия». Литургией называли государственную повинность, налагаемую на римских толстосумов. Они обязывались несколько раз в году оплачивать театральные представления для простого народа. Каждый римлянин имел право на получение бесплатного билетика или литургических денег. Меценатство было нацелено на улучшение нравственности развращенных обывателей имперского мегаполиса.
    «Вот ведь, как здорово все разлеглось! - потирал лапы Мелкий, - только почему они взяли для сценария еврейскую народную сказку, а не русскую? Ну, ладно, это мелочи, взяли, да и взяли». Теперь Мелкий мог преспокойно убираться восвояси, докладывать там свое открытие. Отныне никто больше не посмеет поставить его простым кочегаром к трюмным котлам! Напротив, МБ будет  значиться у нас знатоком России, и его всегда будут направлять в эту сложную страну в годину смут и бед народных. То есть, ежегодно.
    Мелкий засуетился. Напоследок предстояло закончить дела, собрать дорожные манатки, - скорбный урожай беспечных душ...
    Но вернемся в начало главы. Мы несколько отвлеклись от повестки дня, от Малой царской думы, от решения судьбы Ермака.
    Судьба его была несомненна: смерть! И Ермак умер бы очень скоро, когда б не Птица. Не получалось из Москвы разобраться с влиянием Птицы на Ермака и Ермака на Птицу. Тут даже МБ не мог из-за дальности расстояний и экранирующих полей Урала разглядеть тобольской ситуации. Приходилось посылать в Сибирь надежных людей.
    Боярин Болховской и «голова» Глухов - теоретик пытки и следствия, должны были на месте определить:

  •     Способна ли Птица жить без Ермака? Только «да» или «нет».
  •     Не снесла ли уже яйца?
  •     Если снесла, то где оно? - отнять, украсть, доставить.
  •     Не повлияет ли смерть Ермака на принадлежность Сибири Москве?  - Если нет, то мочить Ермака, хоть в Иртыше!

    Мелкого смущало общение Ермака с Птицей. Чего она там могла наколдовать или напеть? Нужно было подстраховаться, нейтрализовать птичьи чары, ввести в действие передаточный элемент, - закодированный, а проще - заколдованный объект - носитель управляющего поля. Но что пошлешь богатырю Ермошке? Подумали и надумали.
    МБ намекнул, и Иван Васильевич приказал доставить из Оружейной палаты доспехи подходящего размерчика. Для примерки выдернули из постели Семена Строганова. Он все эти годы откисал при дворце и занят был только периодическим пусканием крови царственному гипертонику. Он делал это методом «татарской засеки», так, по крайней мере, это значится в летописи.
    Естественно, «примерять» доспехи Семка должен был не на себя, хилого, а на воображаемый, знакомый в деталях образ гиганта Ермошки.
    Семен и Федька Смирной долго рылись в оружейных завалах, пока не откопали здоровенный панцирь червленой стали с наплавными золотыми крестами. Этот панцирь нашивал во время осады Москвы в мае 1571 года  французский посланник у крымского хана, науськивавший татар на Русь. С французом приключилась досадная смерть. Он слишком близко подъехал к пылающим московским стенам и рухнул с коня, как бы без причин. С толстяками в жару такое часто случается, но щуплые татары этого не знали,  посчитали гибель франка колдовским наваждением от набитого на панцире проклятого крестового знака, спешно отошли от горящего города, а на другой день вовсе убрались в Тавриду, гоня 150-тысячное стадо русских пленных. Соответственно, заклятые доспехи с распухшего трупа никто срезать не посмел. Они сами сорвались с лопнувших кожаных пряжек и достались погорельцам.
    Семен и Федор принесли панцирь к царю. Мелкому стоило немалых усилий претерпеть желудочный спазм. Он пытался сказать Грозному, что жирно будет Ермаку золотые вставки носить, надо бы их сбить да переплавить в монету, но не договорил - шмыгнул облегчиться.
    Потом панцирь накрыли китайской шелковой накидкой, и МБ прострекотал над ним какие-то свои неразборчивые слова. Готово, заряжено!
    Вот наутро и прозвучало в указе, что в довесок к сибирскому княжению и землеустроению царь жалует Ермаку священную «зброю» богатырскую, унаследованную чуть ли не от Святогора. Все! Доброй дороги, господа странники!
    Войско Болховского с Кольцом в носовой части колонны вытянулось из Кремля. Митрополит Дионисий осенил его крестным знамением, при этом мелкая тень юркнула по-собачьи из-под ног провожающих, а в одной из телег обоза громко грюкнул металл и застонал богатырский голос. Удобно считать, что это языческая тень Святогора под крестным знамением заскучала.
    Остается и нам подвести итоги. Но для этого даже Малой «думы» не требуется.
    Поездка Кольца оказалась ошибкой. Перехитрить, переиграть Ивана Грозного нашим ребятам коварства не хватило. Как можно было интриговать против отца опричнины, кровавого тирана, чуткого неврастеника, раздираемого бесами? Никакие контакты, никакая дипломатия, никакие двусмысленные театральные паузы здесь не работали. Ошиблись мы с казаками! Нужно было разведку посылать тайно. Сечь момент. Играть в молчанку. Не давать царю ни крупинки информации, ни песчинки золота, ни пылинки малахита. И не объявлять себя князьями сибирскими, а просто бить смертным боем все живое, что лезет без нашей визы в кукуйский проход. И не оставлять свидетелей, не допускать их возвращения с доносом. Тогда бы мы дотерпели до Смутного времени, тогда бы вернулись на Русь вместо Минина и Пожарского. И не из Москвы в Сибирь налезла бы прожорливая саранча, а из Искера в Москву пришли сибирские дивизии. И тогда настали бы у нас новые времена!


Оглавление
на Главную страницу
на Главную

© Sergey I. Kravchenko 1993-2022
eXTReMe Tracker