Нынешней весной (2008) был я в Кремле. Зашел, как обычно, в Успенский Собор, посмотреть, все ли на месте. Обсудил с учеными смотрительницами реставрацию престола Грозного, прочие дела. И вот еще что удалось подслушать.
    Оказывается, тут по соседству, - в Архангельском, - разыгралась нешуточная драма по части мощей!
    Утомленные извечным дефицитом церковные иерархи вдруг обнаружили, что прямо у них под ногами - в усыпальнице Архангельского собора - покоится нетронутое тело Великого князя Дмитрия Ивановича Донского, совсем недавно (на 1000-летие крещения Руси) причисленного к лику святых. Возникло подозрение, что тело нетленно, каковым ему  полагается быть по штатному расписанию. И захотелось нашим попам поглядеть, в натуре ли святой нетленен, не было ли ошибки с причислением? Зазвучал и другой мотив: "А не взять ли, братие, частицы нетленных мощей для "служебного пользования"? В раки их разложить, разослать по Руси, сменять на что-нибудь полезное в ближнем и дальнем зарубежье? Вот, в Киеве Илья Муромец лежит целехонький, только обуглился слегка - в пределах полураспада углерода. Можем с братской Украиной упрочить телесный контакт. А то и на Иерусалим замахнуться! Короче, давайте расширим "раковый корпус"!
    Сказано - сделано. Формируется пачка казенных бумаг, вопрос лоббируется "на самом верху", там морщатся, но уступают. Оформляется многосторонний протокол. Составляется команда по вскрытию, которая безотлагательно приступает к работе.
    Ночь. Кощунство, естественно, свершается впотьмах.
    Тишина стоит страшная, аж звенит! Жутко серым! Вот точно так же вскрывали в Самарканде могилу Тамерлана в ночь на 22 июня 1941 года, и что вышло?! Теперь тоже не стоило провоцировать мировой тартар. Тем не менее, ночные гости убирают бутафорское надгробье, вскрывают плиты, лезут внутрь, смахивая пот и мурашки.
    Но тут меж гробами сгущается тень, и уверенный голос четко произносит: "Стоп! Прекратить движение!".
    Выясняется, что курирующий товарищ обнаружил нарушение протокола. В бумаге ясно сказано: "...все действия производить без поднятия тела на поверхность...". Какого тела, не оговорено, а там, в могильной глубине, на гробе святого полководца стоит еще один размашистый гроб! И его тоже поднимать нельзя, чтоб не нарушить "непрерывность упокоения"! А внутри, как ни пыхти, раскрутиться не получается! Вот досада! Приходится черным копателям убираться по здорову, смотав наборы хирургических и воровских инструментов.
    Но по закону хеллрэйзерского триллера нечисть нападает до трех раз, - проверьте у Гоголя. На следующую ночь богоугодная комиссия является с новой бумажкой. Там черным по белому написано, что стена Архангельского собора по многовековому недосмотру подмывается вешними водами и летними ливнями. И надо бы ее подкрепить, "улучшить дренаж". И делать это удобнее не снаружи, как принято у людей, а изнутри, меж княжеских и царских могил.
    То есть, вы понимаете: охота комиссарам разрыть землю между подозрительной стеной и могилой Донского. Тогда на дне ямы можно будет посторонний гроб сдвинуть с крышки св. Дмитрия и оперировать без помех.
    Протокольный грех шит белыми нитками, однако все соглашаются с новым документом и приступают копать, тем более, что лопаты и солдаты всегда наготове.
    В третью ночь свечи горят нервными язычками, выхватывают из темноты то физиономии с крестами на шапках, то спокойные скромные лица неопределенного русского типа. Только на этих последних и остается надежда у нас, бессильных телезрителей.
    Тем временем, с саркофага Донского сдвигают вбок огромный каменный гроб...
    Кстати, чей он?
    А вот же высечено по белому камню: "Великий князь Иоанн Иоаннович"...
    Это, значит, отец Дмитрия Донского - Иван Красный...
    - Отец защищает сына! - пробивает кого-то сентиментальная слеза.
    Нас тоже дрожь бьет: "Неужто раскроют, супостаты, расчленят!?".
    Но нет! Слава Богу! Слава Руководителю Федеральной Службы Безопасности! Слава честным и скромным работникам Его, зря мы на них обижались по пустякам!
    - Стоп! - снова звучит спасительный Голос.
    - Ну что опять не так?
    - Так вон же еще пара гробов! Они хоть и небольшие, детские, но в протоколе не значатся, и девать их некуда, дальше яму не расширишь.
    - Дети защищают отца! - облегченно ахаем мы.
    Архангельская усыпальница, действительно, набита детскими захоронениями. В средние века младенцы мерли, как мухи, повседневно...
    Тут кричит какой-то недорезанный петух, ночные тени недовольно сматывают манатки и убираются без следа. На этом жуткая эпопея прекращается...
    Может нас спасло и не ФСБ. Может я чего-нибудь приукрасил в массовке и декорациях. Но основные факты передаю, как слышал. Слух этот, как вы помните, носился под куполом Успенского собора, где покоятся патриархи и митрополиты, где венчаны на царство первые цари, где обитает строгий наш Бог. Не думаю, чтобы он допустил в доме Своем безответственную болтовню, клевету на церковь или слуховые галлюцинации у крещеного писателя.
    Бог наш справедлив и силен. Но и нам, православным, не следует терять бдительности. Вдруг, как Божья сила не добивает от Успенского собора до соседнего Архангельского? И вдруг несытые членовредители не сгинули окончательно, а только силы копят? Короче, надо нам, россияне, внимательно присматривать за святыми нашими покойниками. Ну, как уже научилась безбожная сволочь использовать святые мощи для пересадки в грешные тела?! Представляете, сколько появится желающих вставить себе что-нибудь священное, многовековое, нетленное?!
    Я вам обещал глав двадцать назад эффектно завершить картину новорусского беспредела ("Пик крутизны"). Завершаю сразу тремя "пиками".
    Пик первый был описан, - это приобретение для личного использования мощей "своего святого". Что касается Донского, то тут заказчиком мог быть именно некий Дмитрий, поскольку точно известно, что Донской не принял перед смертью монашеского пострига, то есть имя не менял. Вряд ли было у него и второе имя, даваемое при крещении, поскольку "Дмитрий" - как раз православное имя и есть...
    Вторым пиком крутизны я считаю погребение современного заказчика в интерьерах Архангельского собора, - среди царей.
    Я спросил музейных собеседниц, реально ли крутому авторитету за конкретные бабки - лимонов за сорок зеленых — решить этот вопрос? Так, чтоб с отпеванием, с голыми бабами, ряжеными в прозрачные ангельские шкурки, с прощальными аплодисментами московского театрального бомонда, с артиллерийским салютом, с белокаменным гробом и старославянской надписью?
- Отчего ж нереально? - ответили мне после короткого раздумья. В глазах добрых женщин я увидел колесики старинного арифмометра, быстро крутившие операцию деления...
    Ну, и наконец, третий пик крутизны, этакий новорусский Эверест, -  вживление святых мощей в грешное тело заказчика. Ну, пусть, не "вживление", а имплантация. Мощи таки не слишком живы.
    Тем не менее, это круто, реально круто! Архикруто!
    Вознесение на гагаринскую орбиту стоит, как известно, 20 миллионов баксов.
    За Архангельское погребение мы сами предложили 40 млн.
    Но имплантация мощей дело широкоформатное! Тут прейскуранта однозначного не составишь! Одно дело, запломбировать себе в дупло осколок неопознанного зуба из "неразобранных запасов мощехранилища", другое - инкрустировать плечевую кость срезом "честной десницы Иоанна Крестителя", - тут космическими и погребальными суммами не обойдешься! Я думаю, по-настоящему крутая, пиковая имплантация,  например, гвоздя с Распятия Христова в запястье заказчика, - потянет на госбюджет среднего государства, еще признающего православную церковь, но уже готового к унии с НАТО.
    Короче, готовьте "арбуз" баксов, пацаны!