На место Феогноста быстро назначили приснопамятного Алексия - домоправителя покойного митрополита, скоропалительно произведенного в епископы Владимирские. Патриарх уж и не рад был своей уступчивости. Пришлось ему лично успокаивать возмущенный церковный бомонд. Все думали, что святое место займет авторитетный архиепископ Моисей Новгородский. Из-за перекоса в табели о рангах еще больше углубилась неприязнь демократического Новгорода к авторитарной Москве.
    Иерархия церковная расстроилась вовсе. Тут бы с татарами разбираться, заговоры плести, шпионов в Сарай запускать, но первосвятители сцепились в смертельной схватке за право иметь наши души.
    Вот же черт! - Бог не вмешался в чиновный беспредел! Ведь это как бы он сам лично назначал нам первосвященников через своего уполномоченного представителя - патриарха Филофея Константинопольского? А вот уже подъезжает к Филофею поп Роман с запиской от литовского князя Ольгерда и такие телеги добра вываливает, таким золотом звенит, что Филофей немедленно наделяет его отдельной Литовской митрополией. Типа, Бог согласен принять Ольгердово барахло через Филофея. Крутая взятка, нашим не чета.
    А тут еще и Феодорит в Киеве сидит. Это уже три митрополита получается. И каждый строит свой Божий домик, как Ниф-Ниф, Нуф-Нуф и Наф-Наф. А волкам ордынским это по барабану, лишь бы мы дань платили, а уж кто нас к смирению под татарским ярмом призывает, это - дело бухгалтерии.
    Короче, свара за первосвященство потянулась из 14 века до наших дней.
    Суетно правилось Алексию. Однажды, во время поездки в Киев, он был захвачен в плен Ольгердом Литовским. Бежал под покровом ночи. Ужас литовского плена затаил навек. Больше на окраины ни ногой! Хорошо, хоть "митрополит" Роман скончался. Зато - другая напасть! В Сарае ханша Тайдула слаба глазами стала. То есть, практически ослепла. Джанибек прислал за Алексием.
    - Сколько я вас и вашего Бога терпел, ярлыками жаловал? И где же ваши православные чудеса? Давайте сюда под страхом казни, и лечите жену, чудотворцы!
    Стал Алексий собираться на казнь. Зашел в Успенский помолиться напоследок. Тут неожиданно, сама собой зажглась свеча у раки чудотворца Петра. Добрый знак! Немного полегчало. Алексий раздробил чудесную свечу на кусочки. Кое-что раздал московским начальникам, кое-что прихватил с собой.
    В это время слепая Тайдула готовилась к приезду русских знахарей. В принципе, совсем незрячей  ее назвать было нельзя. Она видела кое-что, но только во сне. И вот приснился ханше полный состав московской делегации в парадном церковном облачении. Да так четко, что все детали рассмотрела бедная женщина. Но проснулась - чернота. Тогда она от нечего делать заказала по памяти местным портным коллекцию церковных облачений. Тут подъезжают наши святые. Их приняли с особой честью. Хан с сыновьями вышли встречать избавителей. Алексий устроил молебен в новых золотых ризах. Зажег обломок чудесной свечки с раки покойного митрополита Петра, окропил больную святой водой, и она немедленно прозрела, разлепила-таки щелки глазные!
    Джанибек отпустил русских с дарами и крепко задумался, не обратиться ли в православие? Старость на носу, лечиться пора. Но до старости Джанибеку дотянуть не дали. Его прикончил сын родной - Бердибек. Этот сразу засобирался воевать Русь, поглядеть, какие там еще чудеса водятся. Или уж дани прибавьте!
    Пришлось Алексию по мольбе князя снова продираться в Орду, упрашивать старуху Тайдулу, золотить молодого хана. Упросил! Получил ярлык, вернулся в Москву при всенародном вопле радости, под колокольный бой.
    В то время церковный вождь имел немалую политическую силу. Историк приводит случаи, когда митрополит обгонял войско и заранее запугивал противника (непокорных русских провинциалов). Местами проклинал и отлучал от церкви князей и бояр, местами "запечатывал" церкви или запрещал службу. Когда основное войско подходило к проклятому городу, народ готов был сдаваться без боя. Такое вот психотропное оружие. Страх остаться без погонщика, - "пастыря".
    Время катилось к переломному нашему году, к Куликовской битве, к концу Ига. Но церковные свары продолжались и усиливались. Три митрополита - Киевский (Московский), Литовский и новый - Галицкий, наперебой рвали к себе волости и епархии, совсем закружили Константинопольский патриархат жалобами и доносами. Даже посмертное наследство распределяли с трудом. Алексий при смерти желал передать свой посох Радонежскому игумену Сергию. Князь Дмитрий Иванович хотел своего молодого фаворита попа Митяя. Алексий скончался 12 февраля 1378 года, до Куликова оставалось пара лет, но Историк вынужден был отметить, что начиналось самое сварливое и смутное десятилетие русской митрополии.
    Митяй захватил престол, не имея архипастырского чина. Стал ходить в белом и золотом, карать и миловать. Некоторые сторонники старой линии оказались в ямах и "железах". Митяя возненавидели очень быстро и поголовно. Все-таки имелась сложившаяся система, а этот рослый красавчик как-то слишком революционно заворачивал. Этим воспользовался ставленник Ольгерда Литовского Киприан, назначенный митрополитом всея Руси среди константинопольских разборок еще при живом Алексии. Этот соискатель подъехал к Москве с командой в 46 всадников,  пришлось князю Дмитрию против него заставы выставлять, как против татар.
    Какой-то божий человечек поднес Киприану схему этих застав, и проходимец нырнул в столицу через дырку в заборе. Но наша контрразведка его прихватила быстро. Некий "боярин Никифор" раздел самозванца догола, принародно осыпал отборным московским матом и бросил в холодную. Свиту рассадили по отдельным тюрьмам. Посланников патриарха Константинопольского и Византийского императора, других ответственных лиц облаяли в хвост, гриву, другие части тела, ободрали догола, усадили на полудохлых кляч и погнали из города с веселым посвистом. Едва в смоле и перьях не вываляли.
    Через сутки некормленного Киприана выкинули из Москвы вослед его команде. Он, конечно, стал жаловаться своему верному другу Сергию Радонежскому, писал во все инстанции, но князь Дмитрий Иоаннович его в гробу видал. Только нам литовских шпионов не хватало накануне последней схватки с Ордой!
    В июле 1379 года Митяй и еще один кандидат в митрополиты епископ Дионисий наперегонки помчались в Константинополь, там как раз опять патриарх переменился. Митяй ехал с серьезной командой численностью в полк, с особым боярином-распорядителем. В свите  у него находились всякие архимандриты, печатники, игумены, протоиереи. С собой Митяй вез несколько неслыханных ("неписанных") грамот великого князя: печать и подпись князя под ними была, а текста как такового не наблюдалось. То есть, пиши, что хочешь, хоть войну за Гроб Господень объявляй! Провожали Митяя тоже круто. Сам князь со всей семьей и полным московским двором сопровождали его до Оки. За Рязанью Митяя встретили татары и поднесли новый ярлык от хана Тюлюбека с утверждением полномочий и привилегий.
    Короче, такой номенклатурной экспедиции не помнила Русская земля. Вот уж и корабль в Кафе готов, вот и погода прекрасная, ветер попутный, ровный. Посейдон языческий подгоняет выскочку к православному Олимпу, а наш Бог пресечь бег корабля не может. Тогда Бог бьет под корень: косит самого наглеца. Митяй умирает от неизвестной морской болезни или преждевременного счастья.
    Но деньги-то на поход потрачены ого-го какие?! Как же мы расходы оправдаем? Никак нам без митрополита возвращаться нельзя. Начинаем выбирать кандидата прямо на палубе. Свара вышла нешуточная, архимандритов подходящих имелось три. Едва не дошло до метания тел за борт, но тут бояре из штатской части захватили "неписанные грамоты". Ну и написали от лица князя Дмитрия, что он-де желает иметь митрополитом Пимена Переяславского.
    В Константинополе клокотал русский сезон. Сюда понаехало много озабоченного народу. Тут были Киприан, Дионисий, еще куча каких-то новых русских. Так что император и патриарх прекрасно знали, кого им везут, ждали Митяя. Но тут им зачитывают княжескую грамоту на Пимена. Византийцы и бровью не ведут. Пимен так Пимен. Грамоту признаем, но с князем не согласны. Уже имеется готовый митрополит Киприан. Пусть он едет на Русь.
    Но Москву так просто не возьмешь! У нас еще запас неписанных грамот имеется! Мы пишем на них расписки и набираем в долг у арабов и итальянцев на имя Дмитрия Иоанновича бешеные деньги - 20 000 рублей серебром. Затем с Божьей помощью раздаем взятки всем значительным людям при дворе и "едва возмогоша утолити всех".
    Удовлетворенные иерархи, утирая мед с усов, приходят в новое чувство. Они обнаруживают, что их протеже Киприан - мелкая, увертливая сволочь! В Церковь он пролез обманом. Давайте-ка оставим лжеца и клятвопреступника митрополитом Литвы, а Киев и Владимирскую Русь отдадим Пимену!
    У Киприана встречных денег не нашлось. Ольгерд в Литве умер, новые властители озабочены Куликовским узлом, - шло лето 1380 года, москвичи выходили на Непрядву, а литовские полки подтягивались им в спину, - на случай шакальей оказии. Хорошо. Киприан бежит в Киев и нагло усаживается там на престол церковный.
    Пимен едет в Москву, но князь Дмитрий Донской, возвратившись с Куликова поля, горько сетует на смерть любимчика Митяя. Его также угнетает самовольное использование "неписанных грамот". Особенно долг в 20000 серебряных не радует. Умные люди подсказывают Донскому, что Митяя скорее всего шлепнули на корабле. Тогда Донской ссылает Пимена в Тверь и вызывает из Киева Киприана.
    Но тут подходят войска Тохтамыша. Князь бежит из Москвы "собирать войско". Киприан тоже не выдерживает щекотки в пояснице, - бежит в Тверь. Донской возвращается в сожженную столицу в гневе. Выкидывает Киприана, принимает Пимена. И тут же гонит Пимена. Пишет в Константинополь, чтоб назначили Дионисия, - он уже 3-й год там поражает всех мудростью и добродетелью, - раздает крепкие взятки. Патриарх чешет мудрое место и назначает уже третьего (!) прижизненного митрополита Киевского и всея Руси. "Три поросенка" утверждаются де-юре.
    Правда Дионисий неосторожно едет мимо Киева, попадает к литовцам в плен и сидит там до смерти в 1385 году.
    Чертово колесо церковного престолонаследия крутится по-прежнему.
    Пимена низлагают константинопольские следователи. Он едет в Византию на суд. Суд очевидно клонится не в его пользу, тогда Пимен тайно бежит в Россию и работает, как ни в чем не бывало. Князь гонит его на разборку снова. Пимен по дороге едва уворачивается от азовских кредиторов, и, слава Богу, умирает на подъезде к столице мира. Киприана тоже вытаскивают на суд и утверждают нашим преосвященством. Князь Дмитрий Донской умирает. Путь на сцену свободен.
    Кровопролитная битва за Успенский трон завершается только через 10 лет после более мелкой, Куликовской баталии. Всего 14 лет взяток, подкупов, предательства и лжесвидетельства, - и пожалуйста! - лучший из взяточников, святейший из лжесвидетелей в феврале 1390 года занимает московский престол святого Петра.
    Но вот не слишком ругает наш Историк Киприана! Очень неплохую услугу оказал он Церкви. Будучи литовским агентом и признанным владыкой Киевским, он теперь "соединил" две митрополии в одну, - под московским скипетром. Эта святая цель с лихвой оправдала гнилые средства. Далее Киприан стал белым и пушистым, ездил с проповедями, исправно отлучал и проклинал, поставлял и благословлял по встречным просьбам московских и литовских князей, преуспел в литературном труде и умер благочинно 16 сентября 1406 года. Похоронен, естественно, в Успенском соборе Кремля.
    Свистопляска продолжалась. За Киприаном последовали Фотий, Герасим, Исидор. Последний прославился тем, что самовольно поехал на Ферраро-Флорентийский Собор и заключил унию с католиками. Наши чуть не лопнули с досады. Исидор вылетел из Москвы пробкой и до смерти приживался в Риме. Тогда уж наши поняли: на хрен этот Константинополь! Нефига ноги сбивать! Поставить грешника в праведники мы и сами можем, без всяких командировочных расходов. После Исидора вся церковная верхушка у нас назначалась исключительно из Москвы. Иго Константинополя закончилось одновременно с последними рецидивами Ига татарского - в 15 веке.