С анатомией понятно, а где же Любовь?
    - А вам любви надо?
    - Да, желательно. Христианство имеет две главные опоры - Любовь и Равенство тварей Божьих. Именно, по этим двум причинам оно и распространилось по свету. Любовь и Равенство - это два аванса, которые христианский Бог выдал в эфир для привлечения вкладчиков. Мы вложили наши Души в это дело, и теперь ждем отдачи...
    Обманутые вкладчики смотрят бородою в небо, и мы соглашаемся с ними. Ведь, действительно, Христос пошел на Голгофу за Любовь к ближнему, за нестяжательное Равенство, за царство Божье на земле.
    Народ подумал, что в перспективе, при хорошем поведении ему светит условно-досрочное освобождение от греховных тягот, то есть, не надо будет ждать Страшного Суда и вертеться перед Судьей, как уж на сковородке.
    Идея Райского сада манит нас неодолимо. Правда, некоторых смущает парадокс: если в результате всеобщей Любви мы вернем себе непорочное пребывание в Раю, то, как же быть с Любовью, как мы там ею будем заниматься? Непорочно? - это как?были
    Вышло у нас по-дурацки. Мы хотели Любви, а государство, - классический инструмент насилия, - нуждалось в "охране правопорядка". Мы бунтовали против олигархов, - государство делило с ними наши деньги. Мы мечтали о Любви в главной роли нашего спектакля, - государство тащило на сцену приблатненных примадонн. Вот оно и состроило нам козью морду в лице государственной церкви. Император Константин Великий ловко смекнул, что именно такая завлекательная религия очень подходит для его имперских знамен. Есть в ней одна удобная зацепка - монотеизм. Бог тут, понимаете, всего один. Очень удобно им управлять. Не то, что в язычестве, где Боги разбегаются, как тараканы, и норовят примкнуть к противоборствующим партиям, где каждый писатель при наличии фантазии может сочинить собственного Бога и опубликовать его приметы.
    Если бы Христос знал, что его движение возглавит Римский Император, он бы, - зуб даю, - увернулся от креста, повременил возноситься и долбил бы имперские устои еще активнее. Или сразу бы помер, от инфаркта...
    К нам, русским, в отличие от римского плебса, христианство пришло не от блаженного сердца, а именно от кесаря. Он его для самодержавного централизма назначал. Мы, русские, копируя из Византии все до последней оборки и опушки рукава, взяли, естественно и религию Любви. Вот и занимаемся с нашим переменчивым государством этой Любовью. То мы его, - то оно - нас.
    Когда вы покупаете какую-нибудь импортную штучку, вы первым делом смотрите в инструкцию, в User manual, требуете, чтобы инструкция была на русском языке и читаете, куда ваше приобретение удобнее всего вставлять. Владимир, приобретая христианство, не рассчитывал, что это - прибор для Любви. Не было об этом указаний в сценах избрания веры. Без любви он и с Херсонесом обращался.
    На обратной дороге Владимиру подали памятку для вступающего в христианство - типа заповедей юного пионера. Памятку написал в 835 году грек Михаил Синкелл, и Владимиру сделали с нее беглый, походный перевод. Документ назывался "Символ Веры". Вот его краткие пункты - догматы. Их всего пять. Для электромясорубки и то больше пишут.
    Догмат 1. "О Пресвятой Троице" излагает, кто в этой троице есть кто, кто в кого превращается, у кого какие свойства: "Где Отец, там и Сын, и Дух Святой... Не три Бога, но един Бог". Это все подробно препарируется, чтобы мы случайно не подумали, что Троица - это Отец, Сын и Мать. 
    Догмат 2. "О воплощении" передает схему непорочного зачатия с использованием суррогатной матери. "По хотению Отца и Духа Сын Божий, не оставляя отеческих недр, сошел спасти свою тварь, вошел в девические ложесна пречистые, как семя Божие, и приняв плоть... исшел Богом воплощенным,... соделавшись нам подобным по всему, кроме греха...".
    Догмат 3. "О крестной Смерти, Воскресении, Вознесении на небеса и Втором пришествии Спасителя"  утверждает, что вся драма с распятием закончится еще одним плотским пришествием Христа для Суда над всеми нами. Узнать Спасителя мы сможем по дырочкам от гвоздей и ране от копья, ибо "как восшел со своею плотию, так и снидет".
    Догмат 4. "О святых таинствах Церкви" внушает веру в чудотворность святой воды, и что церковное вино и хлебцы - это точно плоть и кровь Христовы. .дет".ырочкам от гвоздей и ране от копья, ибо "как восшел Христа для Суда над всеми нами.
    Догмат 5. "О церковных преданиях". Это пункт чисто технический - о поклонении всему, что показывают в Церкви, - мощам, крестам, иконам, сосудам и проч.
    О Любви в инструкции ни слова.
    Князя Владимира это не смущало, он вполне справлялся и без Любви. Для укрепления в православии Владимиру вписали в Символ Веры так называемые "наставления" - от местных, придворных попов. Ему рекомендовалось пользоваться только партийной литературой - постановлениями Семи Вселенских Соборов; особо указывалось на вредоносность любой информации, поступающей от латинян.
    Тем временем, рядовая паства в провинциальных церквях начала волноваться: "Где же Любовь?!". Тогда Новгородский епископ Лука Жидята - первый этнический русский иерарх - написал Поучение, выдержанное в добродетельных тонах. Он кратко пробежал по необходимости веры в Троицу, и тут же обратил наше внимание на Любовь. Лука просит нас любить всех подряд, особенно ближнюю братию, не рыть яму другу, прощать обидчиков, хвалить добрых людей, не судить, миловать, к себе относиться самокритично. Не красть, не лгать и т.д. - по заповедям Христовым.
    Вот и все. Любовь есть! Она досталась нам - простому народу, а в государственном ухе не задержалась.
    Эта библиография вполне объясняет, почему христианские проповеди Любви отнюдь не звучат в древних преданиях в качестве мотива действия царей и князей. Всем понятно, - не для Любви они нас строят, не по Любви казнят.
    Короче, Любовь оказалась в церковно-государственной конструкции на втором плане, за рядами дружинников, за спинами князей, где-то на изнанке знамен с ликом Спаса.
    В такой позе Любовь у нас и поныне.